ТУЛА. Ожившая притча о Герострате
Режиссер Алексей Доронин поставил в Тульском академическом театре драмы притчу Григория Горина «Забыть Герострата». История из жизни древних греков получилась увлекательной и невероятно злободневной. Хотя все описанное в пьесе классика происходило миллион лет назад. Или, как уточняет сам автор, в 356 году до нашей эры.
Все мы теперь немного Геростраты, ибо жаждем время от времени славы. Пусть даже не посредством сжигания храмов. Но ведь, публикуя самые простенькие посты в соцсетях, в душе обязательно надеемся на пару лишних лайков, остроумных комментов. Тоже, между прочим, элементы славы, пусть даже не геростратовой. В Греции, пусть и древней, как известно есть все, но в то время - кроме Интернета. А значит, чтобы заставить о себе говорить, надо решиться на поступок, который будет обсуждать весь город. Вот Герострат и решился.
Чтобы подчеркнуть безумность свершенного, история в спектакле и начинается с того, что Герострат прилюдно объявляет: «Люди! Этот храм сжег я. Мое имя Герострат!!!» Этой сцены в пьесе нет, но современному зрителю она не помешает. Хотя она есть - просто вынута из последующего монолога Герострата, в котором он рассказывал, как лил смолу на стены храма и разбрасывал паклю, а потом кричал что есть сил горожанам о содеянном. Современному зрителю теперь принято на всякий случай давать дополнительные пояснения сразу. Опять же, чтобы понятнее обрисовывать облик самого героя. Одно дело сознаться под пытками, как это описано у древнегреческого историка Феопомпа, что это ты сжег храм. И совсем другое - смело бросить то же самое в лицо толпе.
Кто же в этот момент Герострат? Загнанный в угол торгаш с рынка, решивший хотя бы таким образом оставить о себе память на Земле или ничтожество, приравнявшее себя к Богам? А может, и то, и другое? Вот на этот вопрос авторы спектакля и предлагают ответить зрителям.
Герострат в исполнении Дмитрия Чепушканова - это тот персонаж, к которому сходятся все коллизии спектакля. Роль непростая и многоплановая, ведь он одновременно и маленький человек, и незаурядный интриган. Эдакий «станционный смотритель», в котором неожиданно пробуждается Фигаро.
В начале истории он растерян. Понимая, что его завтра казнят, хочет хотя бы немного внимания, хотя бы от тюремщика, от которого требует воды: «Ты обязан принести мне воды». Обязан! Ведь явно не было у Герострата в этот момент никакого далеко идущего замысла. После всего свершившегося ему хотелось только воды. Правда, в кармане завалялись пара серебряных монет. Вспомни про деньги, и замысел родится сам собой. Герострат подкупает тюремщика (Николай Бутенин), чтобы тот привел ему ростовщика Крисиппа (Андрей Сидоренко).
Из своей тюремной клетки Герострат подговаривает Крисиппа выкупить у него воспоминания. Даже ушлый ростовщик не сразу понимает, что переписанные на папирусы мемуары преступника, ненавидимого всем городом, сулят огромную прибыль. Их захотят прочитать все. И особенно - самые богатые люди, на чьи деньги и строятся храмы.
Разве сейчас стало не так? Разве не завалены книжные полки биографиями наемных убийц, а телеэкраны сериалами про Чикатило и прочих маньяков? А ведь Горин сочинял свою пьесу, когда ни о чем подобном и помыслить было нельзя. Не было в начале 1970-х ни ростовщиков, ни поджигателей храмов, ни маньяков, ни серийных убийц. Может, конечно, и были, но сидели тихо и не отсвечивали, на руинах разрушенных ими храмов не отплясывали.
Слава нынешних преступников вполне сродни геростратовой. Только один сжег величественный храм, причисляемый к семи чудесам света, а эти убивали, убивали и убивали. Убивали, чтобы в том числе и прославиться.
Сам Горин определял свою пьесу как в основном антифашистскую. Однако как любой большой писатель он сумел заглянуть в будущее и сделать ее актуальной для любого времени. Истории о том, как вчерашнего маленького человека жители города Эфеса начинают почитать как бога, а его словам внимать правители соседних государств, не хватает для полной достоверности лишь футболки цвета хаки на главном герое.
Опять же никаких намеков. Пьесу для постановки театр выбрал более года назад, а писал ее Горин вообще в 1972 году. Просто все в мировой истории повторяется. В данном случае - в виде трагикомедии. Боги тогда, 356 лет до нашей эры, почти простили Герострату его дерзость. Ведь он и сам был уверен, что наглость человеческая сильнее богов. На глазах Герострат из забитого, неудачливого торговца (рабы сбежали, быки, на которых он работал, подохли) превращается в редкостного мерзавца, чувствующего свою безнаказанность. «Или богов и вовсе нет, или я сам - божество!» - восклицает он. От вчерашнего неудачника не осталось и следа. Он теперь искусный манипулятор, который управляет чужими судьбами.
На крючок Герострату попадает даже прожженный местный политик - повелитель Эфеса Тиссаферн (Игорь Небольсин), втайне заказывающий для своих дружков-богачей из других государств мемуары Герострата. Его жена Клементина (Елена Берестнева) немедленно придумывает свой образ героя, готового сжигать все, что угодно во имя любви. Мир ее фантазий настолько ярок, что, конечно, она пробивается в клетку Герострата в объятия своего выдуманного героя.
Этому всеобщему безумию пытается как-то противостоять архент-басилей Эфеса Клеон (Виктор Ананьин). Он взывает к голосу разума правителя города, требуя от него справедливого наказания преступника, но в итоге сам отправляется в тюрьму. Правда, не в камеру, а надсмотрщиком Герострата, но какая уже разница. Главное, он отстранен от ведения уголовного преследования народного героя. Так и хочется спросить: это точно писал Горин полвека назад, или кто-то сейчас сочиняет, прикрываясь его фамилией? Но нет, никакой ошибки, и даже более того.
Премьера в драме практически совпала с премьерой «Забыть Герострата» в Тульском ТЮЗе, но с разбегом в 30 лет. В конце мая 1993 года этот спектакль уже предъявлялся тульскому зрителю. На ту премьеру приезжал сам автор - Григорий Горин, который рассказал, что пьеса «Забыть Герострата» ему особенно дорога. Она была первой, написанной самостоятельно, без Аркадия Арканова. И сразу вызвала немалое противодействие. В иносказательности чиновники увидели особую опасность.
Тогда, в 1993-м, когда все в стране перевернулось с ног на голову, Горин сказал, что приехал посмотреть и понять, может ли эта пьеса еще жить. Видно, были у него на этот счет большие сомнения. Но оказалось, очень даже может. И тогда, и сейчас, и, наверное, еще через пятьдесят или сто лет. Видно, в эпоху перемен история о том, как, играя на чувствах толпы и чьем-то воспаленном воображении, можно добиться невероятной славы, всегда будет актуальна.
А еще Горин похвалил тогда актеров ТЮЗа за то, что они верно уловили эпоху и не унизились до фельетонности. Под этим он, вероятно, понимал искушение нарядить актеров в современные одежды. Все-таки не одежда красит авторский замысел, а заложенная в текст и происходящее философия. Горинские пьесы вообще как-то слабо ассоциируются с костюмами и галстуками, они тем и хороши, что в них с удовольствием можно угадывать скрытые смыслы и авторские аллюзии. Хотя персонажей пьесы «Забыть Герострата» в разных постановках периодически осовременивают на сцене. В одной ближневосточной стране, как вспоминал сам Григорий Горин, главного героя и вовсе сделали похожим на одного известного местного экстремиста.
Впрочем, от намеков на современность авторы тульского спектакля все же не удержались. В одной из сцен разгневанный персонаж, обозначенный авторами пьесы и спектакля как Человек театра (Антон Балабаев), подставляет к горлу Герострата револьвер. Вряд ли, конечно, древнегреческий антигерой знал предназначение этой штучки, но уважением к ней проникся. Впрочем, постановщик спектакля Алексей Доронин оправдывает появление револьвера тем, что это напоминание зрителю: добро должно быть с кулаками. И вообще, позиция Человека театра в плаще и с револьвером наиболее ему по-человечески близка. Ведь это от лица современного зрителя, то есть от всех нас, Человек театра говорит с потерявшим человеческий облик в попытке сохранить свою власть повелителем Эфеса Тиссаферном, напоминая ему цитату из Софокла: «Кто пред пустыми страхами трепещет, заслуживает истинных!».
- Это персонаж, который пришел из сегодня. Поэтому Человек театра - он такой брутальный. Я придал ему свой взгляд, некую жесткость и неистовость; понимание того, что, безусловно, надо вмешиваться, если видишь угрозу. А что, наблюдать? Человек всегда ответственен за то, что делается до него, после него и во время его, - считает Алексей Доронин. - Все эти наши русские авось и годить очень болезненно сказываются даже на простой общесоциальной действительности. Знаете, в одном европейском городе сохранилось разрушенное во время Второй мировой войны здание как напоминание детям - не повторяйте чужих ошибок, ведь они делаются не какими-то неизвестными людьми, а с вашего попустительства. Хотя, как показывает практика, ничему история не учит и один спектакль ничего не изменит. Но если на секунды хотя бы что-то возникло в голове - это уже хорошо.
Для режиссера-постановщика Алексея Доронина это первая постановка в Туле, хотя он туляк, и его с Тулой многое связывает. Учился здесь, причем в одной школе с исполнителем главной роли Дмитрием Чепушкановым, ходил в художественную школу, театральную студию. Потом окончил Высший театральный институт имени Бориса Щукина при Государственном академическом театре имени Евгения Вахтангова. Между прочим, его художественным руководителем курса был Родион Юрьевич Овчинников, поставивший в Тульском академическом театре драмы несколько замечательных спектаклей.
Спектакль «Забыть Герострата» для тульского театра оказался примечательным событием еще и потому, что Алексей Доронин выступил в нем не только как постановщик, но и, редкий случай, как автор музыкального оформления, сценографии и костюмов. «Единственное, чего я не сделал - не сыграл в этом спектакле», - шутит Алексей. Что касается самой пьесы, то, по его словам, он порадовался, когда возникло такое предложение из театра.
- Пьесы Горина самоигральные, ставить их очень комфортно, - продолжает режиссер. - Не видел ни одного театра, где бы горинская пьеса «Поминальная молитва» не шла с успехом. Он человек театра сам по себе, и его пьесы изначально написаны по игровой структуре, он уже их сам в голове для себя проиграл. Горин - прямой, громкий и внятный автор. Моя задача была просто внятно рассказать историю. Это не мои слова, это слова итальянского режиссера Джорджо Стрелера, который говорил, что надо просто внятно рассказать историю, и, уже рассказывая историю, ты выбираешь те выразительные средства, которые нужны согласно твоей или авторской сверхзадаче.
В финале спектакля Человек театра просит Клеона вспомнить имена тех, кто сейчас восстанавливает храм Артемиды. И если Человек театра - это условные мы, то Клеон-то современник всех этих событий. Но он не помнит. Точнее даже и не знает.
- Их имена! Назови хоть одно имя. Это так важно для нас! Несправедливо, что они всегда остаются безымянными! - взывает Человек театра.
Но Клеон лишь безлико отвечает: эфесцы...
Мало кто знает строителей храмов, зато имена их разрушителей остаются в истории навсегда. Поэтому заканчивается спектакль символичной сценой. Идут жители Эфеса, и одна из горожанок держит в руках табличку с именем Герострата. Правда, портрет есть, но его почти не видно. Одежонка вроде сожжена, но она присутствует. Имя на табличке перечеркнуто, но как-то неуверенно. В общем, тут помнят, тут не помнят. В зависимости от ситуации.
